На днях успела пересмотреть весь сериал Переходный возраст во второй раз. Опять проревелась, конечно.
Если вы не видели первую часть разбора, то найдете ее ЗДЕСЬ.
Зато второй просмотр помог — смыслы стали чётче, акценты расставились.
Один из самых мощных — мужчины и власть.
Весь третий эпизод об этом.
И тут сразу стало понятно, зачем в сюжете этот мерзкий охранник. Но о нём позже.
Весь разговор с Брайони — это постоянная попытка Джейми вернуть контроль. Он требует показать записи, ставит под сомнение её мандат: «А вы уверены, что имеете право задавать такие вопросы? Вот другой психолог спрашивал совсем иное!» И даже физически давит — встаёт, подходит вплотную, нависает над ней угрожающе. Потом язвит: «Каково это — тебе, взрослой женщине, ещё и психологу, испугаться 13-летнего мальчика, а?»
Убийство Кэти тоже было отчаянной, психотической попыткой вернуть себе контроль. Это классическая реакция мужчин с психопатическими чертами на отказ женщины. Вспомните классику — Карандышева в «Бесприданнице»: если ты не оценила меня и отказываешься быть со мной в отношениях, так «не доставайся же ты никому».
Джейми был уверен, что Кэти, униженная обсуждением её плоской груди всю школой в Snapchat, не будет выпендриваться и согласится сходить с ним на свидание. «Воспользоваться её слабостью было очень умным решением, разве нет?» А что ещё остаётся непопулярным, уродливым мальчикам, тем, кто в самом конце тех самых 80% мужчин, на которых не позарится ни одна привлекательная женщина?
Из этой же серии — когда девчонок спаивают, подсыпают что-то в напитки, а потом насилуют, пока они в бессознательном и беспомощном состоянии.
Изменение статуса женщины в обществе
Это не чей-то каприз и не заговор элит, а естественный ход эволюции.
Традиционный мир рухнул, и вместе с ним ушло в прошлое безраздельное мужское доминирование. Оно отслужило свою роль и стало атавизмом.
Поэтому смешно слышать, что в одной евразийской стране депутаты вдруг решили законодательно запретить феминизм. Ну-ну, с тем же успехом можно принять закон против гравитации.
Большинство мужчин (хотя, конечно, никто их не пересчитывал) успешно адаптировались к изменениям. Они учатся новому гендерному поведению. Ведь люди в массе своей невротики: когда что-то идёт не так, их первая мысль — «Может, проблема во мне? Что мне изменить, чтобы получить желаемое?»
А вот психотики реагируют иначе.
Они не изменяют себя, они обвиняют мир. Джейми — типичный пример: это мир несправедлив, женщины его отвергают, значит, нужно этот мир наказать.
Другой пример такого психотика — тот самый охранник. На первый взгляд, ничего криминального. Просто мелкая сошка, но жаждущая власти. Вспомните, как он пристаёт к Брайони с вопросами: «А это вообще важно? А что вы про него узнать хотите?» Он хочет урвать кусочек контроля. Типа он тоже при деле и его мнение тут очень ценно.
На первый взгляд, в его поведении нет гендерного подтекста, но обратите внимание, как он перед ней выпендривается. Подгоняет коллег, создавая иллюзию, что он тут главный, хотя это не так. Липко напоминает, что он «прекрасно помнит», что она всегда покупает для Джейми горячий шоколад. Сверлит её взглядом, пока она возится с автоматом. Весь такой возбуждённый, будто павлин, распушивший хвост.
Этот, конечно, никого не зарежет после отказа. Но от него веет тревогой, неприятным напряжением, ощущением небезопасности.
Вообще, тема переосмысления мужской идентичности в новом мире пока не получает должного внимания.
Сейчас маятник всё ещё летит в сторону женщин — они ищут себя, переосмысляют свою роль, получают поддержку. Мужчинам в этом плане сложнее: у них многое забрали, но плюсы нового положения искать велели самим.
И они ищут. Каждый в меру своей гибкости, адаптивности и системы ценностей. А все эти мизогинные, женоненавистнические движения будут сопровождать этот процесс, пока общество не нащупает новый баланс.
Поэтому здорово, что сериал поднимает эту тему — что значит быть мужчиной — именно через призму подростковой психологии. Подросток — существо уязвимое, восприимчивое ко всем этим простым, но опасным объяснениям и решениям.
Мне кажется, совсем не случайно, что психолог в третьей серии — именно женщина. Что скажете?..
И вот тут мы как раз подходим к ещё одному важному смыслу «Переходного возраста» — отцы и их дети-подростки.
Самый важный смысл этого сериала, на мой взгляд, — это вопрос: где мы, родители, находимся во время подросткового кризиса наших детей? И ещё страшнее — а есть ли мы там вообще? Потому что впервые в истории современные подростки взрослеют в оглушающем одиночестве.
Тут важно понимать: дело не в детях.
Вечная песня «молодёжь пошла не та» звучала и про нас. Всё с ними нормально. Они такие, какими должны быть в контексте своей эпохи. Только вот взрослеть им сложнее, чем нам когда-то. И спросить не у кого — ни им, ни нам. Потому что первый раз такое.
В прошлом году мы с моим постоянным партнёром, одним из ведущих казахстанских психологов Сергеем Елисеевым, провели курс «Анатомия личного выбора», посвящённый именно этому вызову: когда прошлый опыт больше не работает, культурный контекст изменился до неузнаваемости, а традиционные социальные институты (традиции, инициации, механизмы взросления) разрушены. А значит, нам всем остаётся лишь один способ построения собственной жизни.
Но о нём чуть дальше, сейчас – о Джейми и его родителях.
Эдди был уверен: если он не будет повторять ошибки своего отца, если не станет бить детей – они будут счастливы, и их жизнь сложится. И, возможно, 40 лет назад так бы и случилось.
Но за эти 40 лет между родителями и подростками выросла пропасть.
Незаметная – до первого удара судьбы.
Я знаю, как выглядит эта пропасть – когда мой 15-летний сын, чудесный, любимый и абсолютно нормальный ребёнок впадает в депрессию и теряет желание жить. И, как Эдди, я сразу же спросила себя: «Что я сделала не так?» Я тоже старалась растить своих детей иначе, чем воспитывали меня. И мне это удалось.
Только вот этого оказалось мало.
Эдди не понимает, как его сын мог убить Кэти. У меня своё «не понимаю» про сына, и, слава богу, оно не из сферы криминальной юстиции. Но суть одна – реальность наших детей настолько далека от нашей, что между нами образуется зияющая дыра.
Они не слышат нас. Мы не слышим их. Не потому что не хотим – просто слишком разные миры.
Джейми любит отца, знает, что тот его защитит. Но он не рассказывает ему о буллинге, не делится своим отчаянием, когда даже девочка, над которой все смеются, отказывается идти с ним на ярмарку. Почему? Потому что он не верит, что отец поймёт. И огорчать его не хочет. А если бы рассказал? Что бы сказал Эдди? Скорее всего, что-то вроде: забей, сынок, они все идиоты, и «этих Кать у тебя ещё будет миллион».
Мы не можем полностью понять их реальность. Но мы можем почувствовать их.
Встретиться с детьми на эмоциональном уровне, минуя содержание. Ведь мы тоже, будучи подростками, страдали от отвержения, безответных любовей и всех этих страхов периода полового созревания. Мы можем вспомнить это и настроиться на одну волну с ними.
Есть и другой уровень контакта, более глубокий, где контекст тоже вторичен – экзистенциальный. С ним проблема в том, что подростки ещё готовы про это говорить. Умом понимают, что такое страх смерти, бессмысленность или одиночество – но опыта реальной встречи с этим экзистенциалами у них пока нет.
И не должно быть в начале подросткового кризиса, потому что такая встреча может закончиться плохо, у них ещё нет ресурсов перерабатывать экзистенциальные вещи. Родители должны закрывать их собой от подобных встреч. Быть той преградой, которая защитит от разрушительных эмоций, до той поры, пока мозг не дозреет и сформируется стержень взрослой личности.
А что это «закрывать» значит на практике?
Это значит: прислушиваться к тому, что происходит за дверью его комнаты. Пересчитывать ножи на кухне. Замечать запахи. Отмечать малейшие изменения в поведении. Прятать ключи от машины. Уметь быстро и на глаз определять размер зрачков.
Главное – не пропустить момент, когда ребёнка накроет переживание, с которым он не сможет справиться. Быть рядом. Удержать. Прижать к себе и сказать:
«Ты не один. Я люблю тебя. И я с тобой».
Но часто бывает так, что только беда открывает глаза. Так случилось с Джейми и его родителями. Так случилось со мной, когда я узнала, что мой милый, добрый 15-летний мальчик думает о самоубийстве.
И вот тогда наступает момент личного выбора.
Сейчас это единственный способ адаптироваться к реальности. Все прежние опоры и системы поддержки разрушены. Теперь мы остались одни, и единственный способ выстраивать жизнь — это взять управление в свои руки, делать осознанный личный выбор в моменты кризиса.
И здесь в игру вступает личность. Всё, что человек впитал через воспитание и опыт.
Эдди, Аманда, Лиза – они делают свой выбор. Они не бросают Джейми. Не ломаются по давлением, не делают из себя жертв. Они принимают реальность и идут дальше, насколько возможно.
«Прости меня, сынок. Я мог бы быть лучшим отцом», – говорит Эдди сквозь слёзы, укутывая одеялом игрушку Джейми.
Конечно, мог бы. Мы все могли бы. И у наших детей тоже будут свои причины ходить к терапевту.
Но прошлое не изменить. Важно, что они не застревают в вине и не отрицают свою ответственность — а продолжают жить в той реальности (внешней и внутренней), которая есть. Делают тот самый личный выбор – здесь и сейчас.
Что может сделать родитель?
Чем дольше я живу, тем больше понимаю: самое важное, что мы можем дать детям (помимо того, чтобы обеспечить их выживаемость) – это быть рядом.
Не просто кормить, одевать и оплачивать кружки. А настоящим образом присутствовать в их жизни. Любить, понимать, как бы это ни было сложно, и быть опорой. Несмотря ни на что.
Джейми тоже делает выбор.
Он принимает реальность и решается признать вину. Цена его взросления оказалась ужасающе высокой – жизнь другого подростка. Это не должно было случиться, и очень печально, что всё-таки произошло.
Но если после этого сериала хотя бы один родитель задумается и начнёт внимательнее вглядываться и вчувствоваться в своего подростка, если хотя бы один подросток почувствует, что он не одинок – значит, «Переходный возраст» достиг своей цели.
P.S. На фото — семья Стивена Грэма. Во время репетиций четвертого эпизода стало ясно, насколько тяжело ему даётся роль. Чтобы поддержать его, коллеги разместили это фото на съёмочной площадке так, чтобы он мог видеть его в самые непростые моменты. Оно даже попало в кадр, но мы, зрители, захваченные великой силой искусства, не заметили, что на нём «не та» семья.
И если хотя бы одна семья после просмотра Переходного возраста сумеет найти тот контакт, который вчера казался потерянным, — это уже победа. Но я уверена: таких семей будет много, очень много. А значит, у нас есть надежда. Надежда, что мы сумеем протянуть мост между собой и нашими взрослеющими детьми, помочь им найти себя в этом сложном, изменчивом и непонятном мире.
Который уже никогда не будет прежним.
————-
Я отключила комментарии на этом сайте, намучавшись со спамом и разными неадекватами. Поэтому, если вы хотите задать мне вопрос, оставить отзыв, прокомментировать тему данной статьи или просто пообщаться со мной на любые темы про жизнь, приходите в мой Канал для взрослых в Телеграме. Буду рада вас там увидеть!
«`
